легендарный *диптих*

РАЗ

...Уже долгие годы он живёт уединённо, сторонясь людей и простых человеческих радостей. Когда весна - так сказать, в рамках своего победоносного шествия, - одаривает деревья свежими клейкими листочками, он начинает страшно хандрить. Он запирается дома, целыми днями сидит в полумраке; он бесцельно глядит в окно или же перебирает какие-то бумаги, листает тетрадки, исписанные корявым почерком - и всё это под песни, звучащие с видавших виды CD и плёнок. Бывает так, что на потёртых бумагах даже появляются мутные расплывающиеся пятнышки.

Это глупо - плакать о том, что уже давно всеми, кроме тебя, забыто. Тем глупее - видеть, как такое происходит с почтенным человеком, которому вроде как положено с доброй улыбкой утешать юнцов, страдающих от несчастных любовей и прочей белиберды. Впрочем, ему-то как раз некого утешать - верней, ему самому не от кого получить утешения...

Кто-то, говорят, как раз в такое время вспомнил о его существовании, пришёл к нему - и он не прогнал этого человека.

Торопливо собрав свои бумаги, он радушно принял гостя; усадив того в мягкое, но весьма потёртое кресло, он уставился в окно и начал молчать. Гость, разумеется, не знал, что сказать, и не раскрывал рта от неловкости и недоумения.

А он, намолчавшись, тихо спросил надтреснутым фальцетом - не столько у гостя, сколько у пространства - что-то пафосное и грустное. И, не дождавшись ответа, начал рассказывать:

-Однажды меня предали. Меня жестоко предал человек, которому я... - рассказчик сделал паузу, кашлянул и продолжил: - Я ей доверял все свои тревоги; она всякий раз меня поддерживала, что бы я ни сказал, на кого бы ни жаловался... Мы могли часами говорить о чём угодно, и она понимала меня с полуслова. Она просила рассказывать и писать ещё, ещё, ещё... ведь, как вы знаете, тогда я считал себя поэтом... - Он глубоко вздохнул, и тень томной, печальной улыбки скользнула по его лицу (тут же, впрочем, сбежав). - Я писал, даже если было не о чем писать - сначала, чтобы сделать приятное ей; потом уже - для собственного удовольствия. Она очень хвалила меня; она говорила: "Не слушай никого, пусть все остаются при своих мнениях, а у тебя всё обязательно получится!" - и я был рад этим словам, и писал, желая снова и снова испытать эту радость... примерить крылья...

А потом кто-то крепко ругнул меня и мои стихи. Помню, было много шума; одни были за меня, другие против - и она неожиданно оказалась в числе этих "других". Оказалось: тот человек, с которого началась эта каша, был ее другом...

Она ушла. Я послал ей вдогонку какую-то гадость - провокацию, на которую она не клюнула. После этого всё затихло.

Я писал всё меньше и меньше, потому что читать мою писанину вдруг стало решительно некому. В конце концов я замолчал, ожидая, когда же кто-нибудь меня вдохновит, и плавясь в ядовитой скуке...

...Позже я как-то встретил её. Услышав случайно высказанное ею по какому-то поводу замечание, я наговорил в ответ много оскорбительных вещей - кажется, я назвал её предательницей, лицемеркой и ещё как-то...

Она же, немного погодя, ответила мне:

-Да, сударь, я виновата перед вами. Я виновна в том, что вообще связалась с вами; ваши стишки, признаться, с самого начала не годились никуда. Вы спросите: почему же я говорила о них совсем другое?.. Хорошо, я отвечу; и отвечу честно - терять мне уже нечего.

Я верила, что вы всё-таки сможете хорошо писать, я видела, что у вас светлый ум, и пыталась помочь вам перейти на новый уровень... А потом мы пошли бы по выбранной нами дороге вместе, держась за руки; и, быть может, уже вы вели бы меня вперёд... Потом, я была увлечена вами; или просто думала, что это так, - теперь это уже неважно.

Но вы, как бы то ни было, не разглядели этого. Вы гонялись за каким-то модным идеалом; а я тем временем, опасаясь обидеть вас, продолжала нахваливать ваши стихи - да, я совершила чудовищную ошибку, навредив этим враньём и себе, и вам!..

В какой-то момент мне надоело лгать; и я сделала то, что сделала. Так было честней, уверяю вас...

А ещё я вас очень попрошу забыть меня и не терзать себе душу. Мне жаль, что вас эта история не научила ничему; и в том, что вы остались в одиночестве, вы сами же и виноваты! - И она ушла. Мне хотелось остановить её и сказать что-то очень важное, но я поймал себя на мысли, что у меня никогда не хватит слов, чтобы выразить это "важное" хоть сколько-нибудь внятно...

Он замолчал и посмотрел в окошко.

-А дальше? - спросил гость.

-А дальше началась другая жизнь, которая привела меня к тому, что есть сейчас. Я перестал считать себя поэтом. Я отчаялся найти тот самый идеал; а ведь этим поискам я посвятил всю свою жизнь - потому что отказаться от него полностью у меня так и не достало сил... Вот и всё.

Он снова замолчал и больше уже не отрывал взгляда от окна. Гость поднялся с кресла и вышел из комнаты с твёрдым намерением никогда больше не возвращаться.

Шёл дождь...

[Апрель 2008.]

ДВА

.Календарному лету оставалось быть ещё без нескольких дней месяц. Дул юго-восточный ветер, грозивший повторением прошлогодней жары, и солнышко грело вполне себе по-летнему. Но особо внимательный (я бы сказала - въедливый) человек узнал бы грядущую осень по еле заметным признакам. Признаки эти уже явились сами собой, как морщинки на лице девчонки, которая начала в подражание приятельницам вовсю штукатурить детские ещё глазки и щёчки; дело было только за тем, чтобы их "выцепить" и принять к сведению.

Впрочем, речь пойдёт о другой, уже реальной и "неоштукатуренной" девочке - или всё-таки уже девушке?.. Она и сама с ходу не смогла бы определить, какое из этих понятий точнее ее определяет - сейчас ей было совсем не до этого. Вон она, сидит на лавочке в скверике у памятника, поджав под себя ногу в потёртой кожаной туфле, и что-то строчит в блокноте с такими усилиями, как будто от этой писанины зависит вся её жизнь! "Поэтесса", - снисходительно бросил бы какой-нибудь "знаток" человеческой природы. И ошибся бы, потому как эта девочка-девушка (барышня, если хотите) уже давно не писала стихов и не горела желанием этого делать. С начала нынешнего года она ударилась в прозу и, по слухам, делала заметные успехи. Но и не прозу она строчит в своём блокноте. Что же именно?..

Пока не поздно, пока она ещё не перевернула листок - подойдём, посмотрим. Сдаётся мне, она сейчас будет только благодарна, если кто-нибудь прочитает то, что она пишет, пусть это и не предназначено для обнародования.

".Я всегда считала себя Разумихиным по натуре. Я была настолько в этом убеждена, что лишь недавно в голову мою (читай - в дурью башку) осторожненько так пришла мысль о том, что весь холодный сезон я была никем иным, как Раскольниковым. Пришла - и поразила меня, как гром. Я, кстати, ещё верить отказывалась, а это верный признак того, что так оно и есть.

А что?.. Чем не Раскольников? И гордыня налицо - это моё фигово увлечение фиговой "психотерапией", которое чуть меня не погубило. И самокопство, и нежелание работать - странное нежелание, ведь при всём при том я отлично знала, что именно работа может мне помочь! Впрочем, я же считала, что не нуждаюсь в помощи - а как же, ведь я человек самопсихотерапевтичный!.. Я предпочитала сидеть по-паучьи в тёмном углу да кусать ногти.

А Наполеон! Господи!.."

Читатель, будь осторожен! Она так запрокинула голову, глядя на небо, что мы запросто рискуем оказаться в её поле зрения, а то и встретиться с ней взглядами, что будет ещё хуже. Да не спрашивай, почему хуже. Читай дальше! Так сказать, в режиме реального времени. Она пишет, а мы читаем.

"Вот вечно мне больше всех надо! Пока все другие девочки любуются одноклассниками, резидентами Комеди Клаба или, на худой конец, "левыми" фото из интернета - я снова начинаю оригинальничать. У всех девочек был кто-то. А у меня.

Товарищ Сталин. (Называется: рассказать - не поверят!) Притом что ещё в тринадцать лет я прочла "ГУЛАГ" Солженицына, а в пятнадцать написала по нему сочинение и получила за него "отлично". Но почти одновременно с этим, с ужасом, который испытывает любой нормальный человек, читая о тех временах, - я испытывала странное тяготение к личности "товарища Сталина". К его психологии, к подробностям частной жизни - только не поймите меня превратно, я ни в коем случае не тянулась к основному предмету теории доктора Фрейда! Просто самые обыкновенные подробности. Casual.

Да-да-да, многие подростки тянутся к сильным личностям. Да-да-да, это норма. Всё это мы уже слышали и думали. Но нам-то от этого не легче!..

Сталин БЫЛ сильной личностью. Но сила эта была со знаком "минус", который я перетянула на себя, примеряя сталинские последовательность и расчётливость. И этим минусом впоследствии очень больно ахнуло. Сначала я, потом меня.

Кого ахнула я?.. Малыша, по сути. (Они ведь все ещё малыши в такое время, пусть он и был старше меня на год!) Юного поэта, чуть невежественного, чуть самоуверенного - да не ты ли, родная, сделала его таким, не ты ли его захвалила?! А потом - кинула. Кинула. То есть - не в этом дело, кинула - не кинула. Ты ведь могла предотвратить ту бойню, но не стала! Я, мол, снимаю с себя ответственность. А потом ещё смотрела на всю эту дурацкую свалку и бахвалилась - я, мол, прямо как товарищ Сталин!.. Дурья твоя башка!..

И ведь действительно: как Сталин. Я осталась после этого - маленькой доброй пушистой девочкой. Вся в белом. Почти все, кого хоть как-то задела эта история, были на моей стороне, так как никто не знал изнанки.

Но есть в мире справедливость. Ахнула я - ахнуло меня. Сначала этот трахеобронхит, потом навязчивое желание "прозить", потом психотерапия, потом.

А с-о-в-с-е-м п-о-т-о-м - осознание того, что я в яме. Господь смилостивился-таки и вразумил. До того, как я пошла бы по головам. Вот и всё. Хотя нет, это-то как раз не "всё". "Всё" было тогда, на рубеже зимы и весны. Аж вспоминать не могу.

И ещё. Пожалуй, я больше не буду вести дневник. Бумажный. Электронные блоги - пожалуйста, там совсем другая петрушка. Но бумажные дневники, все эти сопли, самокопание. Гадкая и дурошлёпская привычка!

Аста ля виста! ;"

.Ну, как вам историйка? Да нет, на блокнотную барышню больше не смотрите. Она уже успела забрать свои каракули и пойти в военторговский магазин. Наверное, она накупит всякой съестной дряни и пойдёт домой. Праздновать превращение в Разумихина.

Впрочем, нет. Так было бы раньше - дрянь, отмечать. Но сейчас - никогда! Это я точно знаю.

Откуда знаю?

А-а-а, так вы ещё не догадались, кто же эта девочка?..

Сегодня я счастлива!

Я могу быть счастлива, Если не надо никому врать, если я не причиняю никому боль... если люди улыбаются мне, не просто потому что надо, а потому что так хочется им!!! =)))

я абсолютно счастлива, когда мне искренне признаютсяв любви!) И когда я люблю в ответ!

Когда объятья и поцелуи не рядовые для вида... а искренние, трепетные, которые нельзя поймать... как бабочку, которая летает с цветка на цветок и только сама себе повелитель!

Садится к тебе на плечо, не боится вовсе ничего и никого! Потому что предугадать все нельзя - тогда зачем тратить время??

Я люблю себя искреннюю! Я такой и останусь! Ничего я не люблю больше улыбки людей, искренней, доброй, безкорыстной!!!

Что эту улыбку может сделать??? красивый рисунок! дизайн! а также добрый разговор! психология!

психология и дизайн переплетаются так тесно, что нельзя и передать!!!

Это мне интереснее всего!!! этим и буду заниматься!

пока делать сайты... совершенствоваться в дизвайне - читать психологию! общаться и наслаждаться жизнью... а потом все будет так как надо!

Я люблю эту жизнь! Безкорыстно! Пусть твердят, что мир этот жесток, наплеваать!!! Все так, как относиться к этому - ни больше, ни меньше!!!

Я люблю этот мир! И буду делать как могу прекраснее!!! И у меня все получится!)

Я шагаю по земле уверенно и спокойно! Я счастлива! Я хочу сделать счастливым тебя!