Записки форума ЕГЭ официального информационного портала Единого... сами знаете чего
"Не слабо! А давайте все это мы проделаем на следующий с Вами, а в компанию возьмите МИНОБР и прародителей ЕГЭ. Мы вам устроим экзамены по подростковой психологии, педагогике ну и, например, по философии. Учите! А мы будем все время менять правила игры, а за 4 месяца до Единого Горя Эпохи скажем, что нужно еще китайский язык сдать. А какие КИМЫ будут - не ваше дело. Вы их увидите только на экзамене. В и С часть на ДЕМО не будут даже близко похожи. А не сдадите - вон с работы. Стране нужны рабочие руки. НУ как вам мои предложения?"
понедельник, 22 июня 2009 г.
Конструирование образа писателя в романе Юрия Полякова "Козленок в молоке"
Возможно ли такое, чтобы человек, не написавший в своей жизни ни строчки, вдруг стал известным писателем? "Возможно!" - говорит главный герой романа Юрия Полякова "Козленок в молоке" и обещает первого встречного, не имеющего о литературе никакого представления, за месяц-два сделать гением, которого будут изучать, обсуждать и цитировать.
Волей случая первым встречным оказывается Витек Акашин, чальщик из подмосковного города Мытищи. Автор подробно описывает, каким образом главный герой конструирует образ Виктора Акашина.
Первое, что он делает - это обращает внимание на его имя:
- Непронзительная у тебя фамилия. Понимаешь, чтоб люди сразу запомнили, нужно или имя иметь необычное, например - Пантелеймон Романов, или фамилию почудней - Чичибабин, скажем. Но еще лучше, когда сразу и имя и фамилия странные. Например: Фридрих Горенштейн. А у тебя ни то ни се: Виктор Акашин. Хорошо хоть не Кашин. Ужас! С такими данными и в литературу соваться не стоит: читатель из принципа не запомнит.
Итак, один из приемов создания "правильного" имиджа будущего писателя (политика, руководителя.) - это запоминающееся имя! И неважно, что часто фамилии известных людей, как говорит автор, - это все равно, что "полиэтиленовый тюльпан". кстати, автор намеренно использует фамилию "Акашин", показывая, насколько она неблагозвучна, высмеивая современных писателей, пытающихся сделать себе имя, извините за каламбур, используя кричащие и шокирующие имена и фамилии.
Главный герой подчеркивает, что писательская действительность изобилует случаями, когда "слава выбирает и возносит на своих перепончатых крыльях таких умственных заморышей, что просто хочется плакать". Поэтому, "стараясь разобраться в блудливом механизме внезапного, ничем не оправданного успеха", он понял, что нужно придумать Витьку легенду, как разведчику. Легенда проста: Витек должен с улыбкой отвечать, что он прибыл "из фаллопиевых труб". Для особенно любопытных он придумал заснеженную красноярскую деревню Щимыти, образовав название, как вы заметили, с помощью перестановки слогов в родных Витькиных Мытищах, которые "расположены слишком близко от Москвы, чтобы из них вышел хоть сколько-нибудь стоящий литератор". Автор просто издевается над литературным сообществом! Мы еще раз убеждаемся: чем больше тот или иной факт шокирует людей, тем больше вероятность, что он запомнится!
Особое внимание автор уделяет экипировке Акашина. "Ведь писатель не может быть одет, как рядовой инженер или учитель, ибо тогда сразу возникает законный вопрос: почему в этом случае он работает писателем, а не инженером или учителем". Здесь мы наблюдаем яркий пример создания габитарного имиджа, ведь внешний вид формирует принадлежность к определенным социальным группам. К тому же внешний вид - это средство формирования имиджа.
Вспомним, как выглядел Акашин до начала эксперимента. "Кудряво-конопатый парень, не знающий, куда деть свои огромные красные ручищи. На нем были синие портки, которые сшившие их в городе Можайске люди почему-то поименовали джинсами, и байковая клетчатая рубаха с залохматившимися манжетами. А его башмаки, грубые строительные бахилы, удивляли взгляд бело-серыми разводами, похожими на те, что остаются на черной школьной доске, если стереть написанное мелом с помощью грязной тряпки". Да, будущий писатель должен выглядеть по-другому.
Итак, пятнистая штанина, похожая на фрагмент оголодавшей анаконды - десантные брюки, стеганый восточный халат, майка с надписью "LOVE IS GOD", лохматая доха закарпатского пастуха, пыльные малиновые полусапоги и теннисная повязка с надписью "Wimbledon" (сумасшедшее сочетание!) - вот что одевает наш герой на Акашина, и, как выяснится, позже, это будет иметь успех.
Затем герой составляет для Акашина словарный минимум - дюжину фраз, которая "должна обнимать все оттенки мысли и чувств, вбирать в себя весь культурологический космос и культурный хаос". Интересно, что слов в "золотом минимуме начинающего писателя" меньше, чем в словаре Эллочки Людоедочки - героини романа Ильфа и Петрова .
В заключение герой вручает Акашину Кубик Рубика, чтобы тот мог "искать культурный код эпохи". Это именно та "фишка", которая должна зацепить ,заставить интересоваться им.
После этого он учит его улыбке, в которой "должны воссоединиться горечь бытия, мед воспоминаний, дерзость сердца и усталость души".
Выход в свет автор называет "первым балом Витька Акашина", и мы понимаем всю нелепость ситуации, абсурдность того, что должно произойти и произойдет! Все решат, что Акашин- талантливый писатель.
Здесь герой использует все свои знания о литературном сообществе, для которых слова Костожогова "Лучше зарыть талант в землю, чем распорядиться им неверно" ничего не значат, да и таланта у большинства из них нет.
Для начала в ресторане он угощает Геру, переносчика новостей, чтобы тот быстро разнес слух о новом писателе. Итак, это снова важно для формирования имиджа - распространение информации. Расчет был верным: Гера делал все возможное и невозможное, чтобы заинтересовать Витькиной персоной литературную общественность.
Затем сам герой распространяет информацию лидерам мнений - критику Закусонскому, поэтессе Кипятковой, Горынину, Любин-Любченко, Медноструеву, Ирискину. Неудивительно, что Акашин быстро становится популярным, ведь столько людей начинают обсуждать необычного молодого человека и его роман "В чашу", кстати, герой уделил особое внимание названию произведения, чтобы угодить и писателям-деревенщикам, и постмодернистам, и соцреалистам!
Интересно, что для каждого лидера мнений герой использует свою тактику. Например, Медноструева он убеждает, что Акашин не еврейского, а русского происхождения, что для антисемита действительно важно. Ирискину он говорит, что фамилия бедного писателя Акшман, а не Акашин.
С Горыниным он обсуждает роман "работяги" Акашина, подчеркивая, что роман о жизни, а сам автор - с Урала, и совсем не постмодернист.
С Кипятковой все по-другому, герой говорит о ней Акашину: "Понимаешь, у нее комплекс - каждого мужчину, который ей понравился, она тут же объявляет гением. Это психология. Если ты ей понравишься - завтра вся Москва будет знать, что ты - гений".
Герой проводит вечер поэзии у Одуева, где знакомит Акашина с нужными людьми.
К тому же он рассказывает об Акашине Сергею Леонидовичу, тем самым добиваясь благосклонности со стороны партийной цензуры. Именно Сергей Леонидович и подсказывает: "Роман - дело хорошее, но тут ход нужен. Скандальчик! История какая-нибудь с легким запашком, чтоб клюнули."
Итак, еще один прием создания имиджа - это скандал. Выступление Виктора Акашина в прямом эфире и правда стало скандалом, который принес ему популярность и наделал много шуму. Здесь Акашин снова преображается - дорогая модная стрижка, темно-синий блейзер с золотыми пуговицами, светло-серые брюки и шелково-изысканный галстук, ботинки - лакированные и с серебряными пряжечками - это уже работа Стеллы, которая и привела его в свою передачу. Но не это стало скандалом, а то, что Акашин прямо в эфире стал изъяснятся, мягко говоря, нелитературно. И, конечно, это было не запланировано, но эффект превзошел все ожидания! Как правило, такие скандальные события всегда тщательно планируются, затем это выглядит как неожиданное стечение обстоятельств, что говорит о следующем: имиджмейкеру скандалы можно и нужно планировать.
Но удивляет даже не это, а то, как этот факт можно было трактовать сначала как антисоветскую пропаганду, затем - как протест против тоталитарного режима.
Нужно сказать, что герой ведет себя грамотно - он ни на минуту не теряет присутствия духа и продолжает авантюру, итогом которой становится вручение Бейкеровской премии человеку, получавшему по русскому языку три, да и то только потому, что он помогал учительнице окучивать картошку.
Ему действительно удалось сделать из Витька Акашина, полудурка, знаменитого писателя. Но смог ли он доказать всему миру нечто неимоверно важное, такое неподъемно важное, чего не в силах доказать никто? Скорее, он доказал самому себе, что "впервые в жизни он стал не бумагомарателем, сочиняющим полумертвых героев, а вседержителем, придумывающим живых людей!" Придумывать живых людей - вот, наверное, как можно назвать занятие имиджмейкера.
Рано или поздно придуманная и выпущенная в мир тварь задушит своего Франкенштейна, а Галатея наставит Пигмалиону рога. Вот и Акашин, целиком и полностью искусственный персонаж, начинает жить собственной жизнью, что еще раз убеждает нас в том, что сам имиджмейкер всегда останется в тени. Сам он - серый кардинал, его не видно, видна только его работа.
Роман Полякова ярко демонстрирует возможности формирования габитарного и репутационного имиджа. Некоторые моменты из всего процесса конструирования имиджа знаменитого писателя я рассмотрела, но рассказать о всех них не представляется возможным, ведь в каждом метком выражении Полякова - детали, именно из которых и выстраивается образ Виктора Акашина, всей литературной общественности и не только.
"И еще я вдруг подумал, что теплые черточки и пятна на белой коре стоявших вокруг берез не что иное, как не расшифрованная до сих пор письменность, и с ее помощью природа пытается рассказать нам что-то очень важное, но мы в нашей жалкой суете не понимаем ее великодушного порыва".
Именно этой цитатой я и закончу свое эссе. Безымянный имиджмейкер все-таки заслуживает признания.
Волей случая первым встречным оказывается Витек Акашин, чальщик из подмосковного города Мытищи. Автор подробно описывает, каким образом главный герой конструирует образ Виктора Акашина.
Первое, что он делает - это обращает внимание на его имя:
- Непронзительная у тебя фамилия. Понимаешь, чтоб люди сразу запомнили, нужно или имя иметь необычное, например - Пантелеймон Романов, или фамилию почудней - Чичибабин, скажем. Но еще лучше, когда сразу и имя и фамилия странные. Например: Фридрих Горенштейн. А у тебя ни то ни се: Виктор Акашин. Хорошо хоть не Кашин. Ужас! С такими данными и в литературу соваться не стоит: читатель из принципа не запомнит.
Итак, один из приемов создания "правильного" имиджа будущего писателя (политика, руководителя.) - это запоминающееся имя! И неважно, что часто фамилии известных людей, как говорит автор, - это все равно, что "полиэтиленовый тюльпан". кстати, автор намеренно использует фамилию "Акашин", показывая, насколько она неблагозвучна, высмеивая современных писателей, пытающихся сделать себе имя, извините за каламбур, используя кричащие и шокирующие имена и фамилии.
Главный герой подчеркивает, что писательская действительность изобилует случаями, когда "слава выбирает и возносит на своих перепончатых крыльях таких умственных заморышей, что просто хочется плакать". Поэтому, "стараясь разобраться в блудливом механизме внезапного, ничем не оправданного успеха", он понял, что нужно придумать Витьку легенду, как разведчику. Легенда проста: Витек должен с улыбкой отвечать, что он прибыл "из фаллопиевых труб". Для особенно любопытных он придумал заснеженную красноярскую деревню Щимыти, образовав название, как вы заметили, с помощью перестановки слогов в родных Витькиных Мытищах, которые "расположены слишком близко от Москвы, чтобы из них вышел хоть сколько-нибудь стоящий литератор". Автор просто издевается над литературным сообществом! Мы еще раз убеждаемся: чем больше тот или иной факт шокирует людей, тем больше вероятность, что он запомнится!
Особое внимание автор уделяет экипировке Акашина. "Ведь писатель не может быть одет, как рядовой инженер или учитель, ибо тогда сразу возникает законный вопрос: почему в этом случае он работает писателем, а не инженером или учителем". Здесь мы наблюдаем яркий пример создания габитарного имиджа, ведь внешний вид формирует принадлежность к определенным социальным группам. К тому же внешний вид - это средство формирования имиджа.
Вспомним, как выглядел Акашин до начала эксперимента. "Кудряво-конопатый парень, не знающий, куда деть свои огромные красные ручищи. На нем были синие портки, которые сшившие их в городе Можайске люди почему-то поименовали джинсами, и байковая клетчатая рубаха с залохматившимися манжетами. А его башмаки, грубые строительные бахилы, удивляли взгляд бело-серыми разводами, похожими на те, что остаются на черной школьной доске, если стереть написанное мелом с помощью грязной тряпки". Да, будущий писатель должен выглядеть по-другому.
Итак, пятнистая штанина, похожая на фрагмент оголодавшей анаконды - десантные брюки, стеганый восточный халат, майка с надписью "LOVE IS GOD", лохматая доха закарпатского пастуха, пыльные малиновые полусапоги и теннисная повязка с надписью "Wimbledon" (сумасшедшее сочетание!) - вот что одевает наш герой на Акашина, и, как выяснится, позже, это будет иметь успех.
Затем герой составляет для Акашина словарный минимум - дюжину фраз, которая "должна обнимать все оттенки мысли и чувств, вбирать в себя весь культурологический космос и культурный хаос". Интересно, что слов в "золотом минимуме начинающего писателя" меньше, чем в словаре Эллочки Людоедочки - героини романа Ильфа и Петрова .
В заключение герой вручает Акашину Кубик Рубика, чтобы тот мог "искать культурный код эпохи". Это именно та "фишка", которая должна зацепить ,заставить интересоваться им.
После этого он учит его улыбке, в которой "должны воссоединиться горечь бытия, мед воспоминаний, дерзость сердца и усталость души".
Выход в свет автор называет "первым балом Витька Акашина", и мы понимаем всю нелепость ситуации, абсурдность того, что должно произойти и произойдет! Все решат, что Акашин- талантливый писатель.
Здесь герой использует все свои знания о литературном сообществе, для которых слова Костожогова "Лучше зарыть талант в землю, чем распорядиться им неверно" ничего не значат, да и таланта у большинства из них нет.
Для начала в ресторане он угощает Геру, переносчика новостей, чтобы тот быстро разнес слух о новом писателе. Итак, это снова важно для формирования имиджа - распространение информации. Расчет был верным: Гера делал все возможное и невозможное, чтобы заинтересовать Витькиной персоной литературную общественность.
Затем сам герой распространяет информацию лидерам мнений - критику Закусонскому, поэтессе Кипятковой, Горынину, Любин-Любченко, Медноструеву, Ирискину. Неудивительно, что Акашин быстро становится популярным, ведь столько людей начинают обсуждать необычного молодого человека и его роман "В чашу", кстати, герой уделил особое внимание названию произведения, чтобы угодить и писателям-деревенщикам, и постмодернистам, и соцреалистам!
Интересно, что для каждого лидера мнений герой использует свою тактику. Например, Медноструева он убеждает, что Акашин не еврейского, а русского происхождения, что для антисемита действительно важно. Ирискину он говорит, что фамилия бедного писателя Акшман, а не Акашин.
С Горыниным он обсуждает роман "работяги" Акашина, подчеркивая, что роман о жизни, а сам автор - с Урала, и совсем не постмодернист.
С Кипятковой все по-другому, герой говорит о ней Акашину: "Понимаешь, у нее комплекс - каждого мужчину, который ей понравился, она тут же объявляет гением. Это психология. Если ты ей понравишься - завтра вся Москва будет знать, что ты - гений".
Герой проводит вечер поэзии у Одуева, где знакомит Акашина с нужными людьми.
К тому же он рассказывает об Акашине Сергею Леонидовичу, тем самым добиваясь благосклонности со стороны партийной цензуры. Именно Сергей Леонидович и подсказывает: "Роман - дело хорошее, но тут ход нужен. Скандальчик! История какая-нибудь с легким запашком, чтоб клюнули."
Итак, еще один прием создания имиджа - это скандал. Выступление Виктора Акашина в прямом эфире и правда стало скандалом, который принес ему популярность и наделал много шуму. Здесь Акашин снова преображается - дорогая модная стрижка, темно-синий блейзер с золотыми пуговицами, светло-серые брюки и шелково-изысканный галстук, ботинки - лакированные и с серебряными пряжечками - это уже работа Стеллы, которая и привела его в свою передачу. Но не это стало скандалом, а то, что Акашин прямо в эфире стал изъяснятся, мягко говоря, нелитературно. И, конечно, это было не запланировано, но эффект превзошел все ожидания! Как правило, такие скандальные события всегда тщательно планируются, затем это выглядит как неожиданное стечение обстоятельств, что говорит о следующем: имиджмейкеру скандалы можно и нужно планировать.
Но удивляет даже не это, а то, как этот факт можно было трактовать сначала как антисоветскую пропаганду, затем - как протест против тоталитарного режима.
Нужно сказать, что герой ведет себя грамотно - он ни на минуту не теряет присутствия духа и продолжает авантюру, итогом которой становится вручение Бейкеровской премии человеку, получавшему по русскому языку три, да и то только потому, что он помогал учительнице окучивать картошку.
Ему действительно удалось сделать из Витька Акашина, полудурка, знаменитого писателя. Но смог ли он доказать всему миру нечто неимоверно важное, такое неподъемно важное, чего не в силах доказать никто? Скорее, он доказал самому себе, что "впервые в жизни он стал не бумагомарателем, сочиняющим полумертвых героев, а вседержителем, придумывающим живых людей!" Придумывать живых людей - вот, наверное, как можно назвать занятие имиджмейкера.
Рано или поздно придуманная и выпущенная в мир тварь задушит своего Франкенштейна, а Галатея наставит Пигмалиону рога. Вот и Акашин, целиком и полностью искусственный персонаж, начинает жить собственной жизнью, что еще раз убеждает нас в том, что сам имиджмейкер всегда останется в тени. Сам он - серый кардинал, его не видно, видна только его работа.
Роман Полякова ярко демонстрирует возможности формирования габитарного и репутационного имиджа. Некоторые моменты из всего процесса конструирования имиджа знаменитого писателя я рассмотрела, но рассказать о всех них не представляется возможным, ведь в каждом метком выражении Полякова - детали, именно из которых и выстраивается образ Виктора Акашина, всей литературной общественности и не только.
"И еще я вдруг подумал, что теплые черточки и пятна на белой коре стоявших вокруг берез не что иное, как не расшифрованная до сих пор письменность, и с ее помощью природа пытается рассказать нам что-то очень важное, но мы в нашей жалкой суете не понимаем ее великодушного порыва".
Именно этой цитатой я и закончу свое эссе. Безымянный имиджмейкер все-таки заслуживает признания.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)