Кровавая Мэри" и полный бокал разочарований. ...

...А за целый месяц, пока Арис не появлялась на дневнике, произошла масса событий. Короткие записи, чтобы не забыть, наброски, черновики... Надо было собрать все это и объединить. Последние несколько дней вымотали ее до предела, выжали и опустошили, казалось бы, до дна. Однако, пальцы все еще исправно бегали по клавиатуре, несмотря на более чем двое суток без сна.
Конец июля.
Экзамены, результаты, результаты экзаменов, экзаменация результатов... Аристократка уже замучилась крутиться в этом беличьем колесе. Последний экзамен - творческое собеседование.
Арис пришла на него с утра, а ушла только в семь часов вечера. Если считать по количеству часов - их было десять. Рабочий день, даже чуть больше. Если считать по количеству баллов - Арис, кажется, зачислена в институт. Ура? Ожидаемой радости почему-то не было. Вдобавок, Молния расстроилась, что не прошла по баллам- ей оставалось идти на вечернее или заочное отделение, что не могло не огорчать. Досаду Молнии Аристократка чувствовала, как свою. Усталость у них была общая - одна на двоих.
Арис перебирала в руках соломинку. Трава была слишком мягкой, солнце - невыносимо ярким, а небо - тошнотворно голубым. Аристократке хотелось задрать голову вверх и завыть.
- Молнь, знала бы ты, как я устала. Безумно устала.
- Ждать?...
- Ждать.
Соломинка переломилась и полетела в сторону.
По дороге из института они решили зайти домой к Молнии - дабы отметить - правда, пока толком неясно, что - вопрос с поступлением Молнии так и не решился. Но Птица звала их обеих, и намечался неплохой вечер.
Птица встретила их радостно и радушно - поставила чай, а потом хитро улыбнулась и ушла в магазин. Вернулась уже со спиртным. Вопреки робкому протесту Молнии ("А зачем, а может, не надо?"), Птица все же откупорила вино и предложила тост: "За поступление!"
Аристократка широко улыбнулась, как всегда, имитируя бурную радость.
- Я предлагаю другой тост.Давайте выпьем за наше прекрасное, светлое будущее...
"...которого нет", - мысленно закончила она свою фразу.
После первого бокала усталая Молния прилегла вздремнуть, а Птица с Арис завели разговор. Конечно же, Аристократка знала, зачем Птица ее пригласила. Недавняя запись в дневнике - описание красочного трипа - не могла остаться незамеченной, и теперь Арис готовилась выслушать тираду о пагубном влиянии веществ на юный организм.
Было забавно и, одновременно, как-то щемяще больно слушать Птицыны слова. Аристкратка прекрасно понимала, что ее хотят уберечь, сохранить - потому что любят. Загвоздка состояла в том, что сама Арис себя не любила. Каждый день жизни был для нее мучением, и Аристократке совершенно не хотелось длить его. Саморазрушительный образ жизни был для Арис одновременно и бегством, и спасением, и надеждой - единственной надеждой, кроме скудной веры в то, что Монгол мог остаться в живых.
Пара бокалов - и градус откровенности беседы заметно подпрыгнул.
- За Оленя я уже не боюсь. Отболело. Мне его не спасти, не вытащить, и черт бы с ним, но он губит и других, тех, кто рядом! Сам в себе все человеческое сжег, и выжигает теперь все, что видит. Он монстр! Лучше бы вам держаться от него подальше.
Похоже, Птица окончательно разочаровалась в Олене.
- Знаете, Арис, в чем главное отличие монстров от не-монстров? В том, что одни берут, а другие - отдают. Олень никого не видит и не чувствует, кроме себя! И так у всех, у всей этой их псевдохипповой компании нет будущего, ни у кого из них. Они - пустые люди, они тянутся к вам, потому что вы можете украсить их общество своим присутствием.
- Что касается компании - мне это давно уже стало ясно. Есть среди них достойные люди, но образ жизни им уже не изменить, да они и не особо хотят его менять. Привыкли.
Аристократка сделала глоток вина.
- Что же касается меня... К черту пафос. Я качусь в пропасть, и сама это знаю. Такое положение вещей меня вполне устраивает.
- Допустим, вы добьетесь своего и погибнете. А Монгол вернется - и что он увидит? И что с ним станет, когда он узнает о...вас?
- В этом случае мне будет уже все равно.
Арис чуть заметно усмехнулась.
Птица, имея в виду, очевидно, загробную жизнь, возразила.
- Ошибаетесь.
Арис чувствовала, что дает о себе слишком много информации, но уже не могла остановиться. Остапа понесло. Спокойным, практически лишенным эмоций голосом, Аристократка начала говорить:
- Видите ли, надежды на возвращение Монгола и так было мало, а теперь она убывает с каждым днем. Ее становится все меньше и меньше... И вместе с ней все меньше становится меня. Когда-нибудь надежда иссякнет совсем. Кончится. И тогда... Это будет довольно неприятно, правда?
Вместо того, чтобы прекраттить разбалтывать свои тайны, Арис рассказала Птице сначала про то, что ее замучили ежедневные невыносимые головные боли, перспектива сидеть на таблетках и постепенное убывание физических и моральных сил, потом разговор перетек на более откровенный уровень, и Аристократка объяснила Птице, почему ненавидит себя и не видит выхода из сложившейся ситуации.
Зачем она говорила все это - сама до сих пор понять не может. Кого вообще должны, черт побери, волновать ее, Аристократкины проблемы?
- Вот я, понимаете, уже десять лет с этим всем хожу. Почти каждый день - хоть святых выноси, как будто внутри кто-то орудует палкой с раскаленными железными крючьями на конце. хочешь - кричи в голос, хочешь - ложись и помирай. Можно назвать это психическим расстройством, можно - персональным адом, можно - банальной эмпатией, но от этого никуда не деться, вне зависимости от формулировок. Десять лет - и ни дня нормального, все время вымораживает что-то изнутри, дергает, треплет.Чужие эмоции наслаиваются, накапливаются, а потом градом камней рушатся на меня. А теперь вот еще Монгол... Вы думаете, он вернется? А какова процентная вероятность? Два процента, полтора? А может, вообще, нулевая?
Арис перевела дыхание и замолчала. У нее кончалась вера. И это было самое страшное.
После были долгие разговоры с Птицей, обсуждение параноидальных идей насчет возможного возвращения Монгола, планы на будущее - как спасти Оленя, как дотянуть до осени... Заснули они только под утро.
***
Через неделю было объявление окончательных результатов экзаменов. Поступили они или нет - вся эта дружная компания - Царь, Молния, Аристократка, Лисичка? Никто еще толком ничего не знал, у кого-то шансов было больше, у кого-то меньше, но все надеялись. Естественно, явиться в институт следовало рано, и конечно же, сонная тетеря Арис снова проспала все на свете. Проснулась она от звонка в дверь - только успела продрать глаза, как увидела перед собой радостных родственников в компании со странно напряженной Молнией.
- А мы из Литинститута! Ты прошла по баллам, Царь тоже!
Арис была безумно рада видеть Молнию. Последнее время ей было особенно тяжело находиться в одиночестве. Тоска не просто сжирала ее изнутри - казалось, она превратилась в стремительно разрастающуюся черную дыру, и рисковала поглотить Аристократку целиком. Друзья спасали ее, особенно Молния, поскольку Оленю самому требовалась помощь, а остальные виделись с Арис не так уж часто.
- Ниииикс! Рада видеть!
Однако, на лице Молнии была написана тревога, смешанная с разочарованием и усталостью. Подруга выдавила из себя улыбку и поздоровалась.
- А... как у тебя...?
- Я не поступила.
Надо сказать, что Арис уже две недели как собиралась в Петербург. Дело в том, что они с Пионером запланировали ее ответный визит в Питер, еще когда гуляли вместе по Арбату. Питерские друзья соскучились по Аристократке, очень ждали ее и буквально забрасывали звонками и письмами - когда же она, наконец, приедет? Арис порывалась уехать сразу после дня рождения, но родные обещали проспонсировать поездку в том случае, если она будет отложена до начала августа, и Аристократка находилась в затруднительном положении. С одной стороны, неловко перед друзьями, которым она обещала приехать уже давно, и поэтому теперь отчаянно тянула время. Билет куплен до сих пор не был. С другой стороны наседали родные, которые всеми силами уговаривали ее остаться дома и вообще никуда не ездить. Последний аргумент, который был пущен в ход, это состояние Никс.
- Посмотри на нее! - втолковывала Крестная, - ты же видишь, она устала, расстроена, подавлена! Молния не поступила в институт, ты должна войти в ее положение. Помоги ей, поддержи ее!
И правда, получалось совсем уж неловко. Как она, Аристократка, может бросить Молнию в беде? Это уж совсем по-свински выйдет. Нужно было отвлечь ее от провала, придумать что-то, что могло бы ее развеселить.
И Арис придумала.
Пару дней назад она говорила с Миррором о коктейлях и вскользь упомянула "Кровавую Мэри", точный рецепт которой раздобыла недавно. Водка и томатный сок - далеко не главные ингридиенты, для грамотного приготовления требовались еще и некоторые соусы, и вот теперь Арис знала точный состав коктейля и его пропорции.
- Пригласишь, когда будешь готовить? - Миррор улыбнулся.
- Разумеется! И тебя, и Лину, и Никс, и Оленя!
- А давай приготовим "Кровавую Мэри"! Рецепт у меня есть, соусы мы сбегаем-купим. А потом кальян будем курить, рисовать, фильм смотреть... Оленя позовем, Лину с Миррором.
- Давай!
Молния заметно оживилась, набирая номер Оленя по скайпу.
Спустя некоторое время связь установилась, и веб-камера заработала. Первое, что увидела Арис - это диван, на котором валялись Олень, Зомби и еще пара хиппей. Стараясь ничем не показать свое неприятие ситуации, она с радостной улыбкой пригласила всех к себе на бокал коктейля. Но Оленек, глядя в объектив совершенно укуренными глазами, долго нес какой-то бред, а потом заявил, что никуда не поедет, потому что у него есть "Папа Сид", и ему впо-оолне хватает. Однако, после слов о том, что собираются все, и намечается крупное празднование Царевского, Лининого (Лина поступала во ВГИК) и Аристократкиного поступления, Олень все-таки согласился приехать. Арис назначила время встречи, нажала "отбой" и повернулась к заметно разочарованной Никс.
- Глядишь, через пару часов он протрезвеет. Хмель из головы вытрясется, и Олень снова будет адекватным. Однако, кажется, там они не только пили... помнится, Олень говорил, что собирается покупать курительный микс и тестить его с друзьями. А меня он не позвал, и даже не предупредил. Вот сволочь!
Конечно же, Аристократке было глубоко плевать на то, будет она курить, или нет. Этот вопрос занимал ее меньше всего. Но сам факт того, что Олень, прежде не обходившийся без нее ни на одной гулянке, Олень, доверявший Арис все свои проблемы, Олень, любые перемены настроения которого она чувствовала на расстоянии - теперь начал что-то скрывать от нее, приводил Аристократку в бешенство. Оленек предпочел ей, угадывавшей его мысли, компанию слабоадекватного Зомби, которому даже толком нельзя доверять из-за того, что он запутался в своих собственных масках!
Личное правило номер один гласило: никогда не показывай своих настоящих эмоций.
Никогда не следует терять лицо. Вот и сейчас вместо того, чтобы поделиться с Молнией своим беспокойством и досадой по поводу Оленя, Арис фыркнула, повторяя "Вот сволочь!".
Никс промолчала.
Разочарования продолжались.
Явился Олень, который, по прогнозам Арис, успел уже протрезветь и начать стыдиться самого себя. Негатив, который он испытывал, все рос, и рос, и укреплялся с каждой минутой. Большей частью он старался общаться с Молнией, однако, Молния тоже была явно не в духе. В довершение всего, они не нашли в окрестных магазинов необходимых соусов, и вместо планируемой "кровавой Мэри" пришлось открыть заначенную с Нового Года бутылку виски. Попытка пригласить остальных членов компании тоже обернулась разочарованием: Лина с Миррором где-то уже праздновали Линино поступление, и были не в состоянии куда-либо ехать, Царь покрутился в институте, и, не дождавшись звонка Молнии, поехал домой, Заяц был снова занят. Так и получилось, что они остались праздновать втроем.
Веселье не складывалось.
Арис с Оленем сидели за компьютером, что-то обсуждая, Молния же демонстративно не желала принимать участия в разговоре, сидела в углу с книжкой, и только изредка вставляла цитаты из Куприна. Причем, как нарочно, подбирала те, что бьют побольнее. После очередной, особо ехидным голосом зачитанной цитаты про деградацию и распад личности, Арис не выдержала и объяснила Молнии, что подобное поведение называется грубо и попросту - траханьем мозга, та обиженно надулась: "А чего вы по парочкам, а я одна!"
После этой реплики Олень, как ужаленный, отскочил от Аристократки, всем своим видом показывая, что он, мол, тут не причем, после чего, подобно Молнии, засел в углу с телефоном. Атмосфера, и так прохладная, стала совсем уж холодной. Арис буквально физически чувствовала, что от Оленя идут волны гнева и ненависти (впоследствие выяснилось, что Олень сам не знал, что с ним происходит, "очередной приступ безотчетной ненависти ко всему миру", как он это объясил Аристократке в откровенном разговоре спустя несколько дней).
Арис решила последовать общему примеру и включила айсикью. Однако, и там ее ждало разочарование - питерский друг, как выяснилось, не поступил в институт, который хотел, и ему пришлось идти в Лесотехнический. Мечта Пионера стать учителем истории полетела псу под хвост. Вдоволь нахлебавшись пионерской депрессии по айсикью (чужие эмоции - особенно, друзей - передавались даже на такие расстояния), Арис вышла из сети, решив, что что-то пора менять.
Как всегда, сымитировав преувеличенную радость и активность, Аристократка растормошила ребят, налила им по бокалу виски и усадила за ноутбук смотреть интересный фильм, чтобы хоть немного поднять общее настроение. Итак, они сидели втроем - Арис облокотилась на Оленя (лучше всего она могла снимать с кого-либо гнев и депрессию через непосредственный контакт), запястье Молнии она сжимала обеими руками - в тех же целях. Через некоторое врямя, Арис заметила, что им обоим полегчало, а ей резко поплохело - головная боль, и без того назойливая, стала совсем уж невыносимой. Аристократке пришлось сделать над собой усилие, чтобы встать и дойти до кухни - принять таблетку обезболивающего и вымыть руки.
Побочное действие эмпатии заключалось в том, что весь негатив, снимаемый с кого бы то ни было, нещадно бил по ее нервам и здоровью. Впрочем, Аристократка к такому привыкла - но ей было сложно эмпатить одновременно двоих. Впрочем, иначе Арис не могла, поскольку, будучи совершенным профаном в этой области, действовала интуитивно и почи неосознанно, а значит - по максимуму.
Когда Аристократка вернулась в комнату (точнее, доползла, окончательно лишенная сил), то ее взору предстала шокирующая картина. Молния лежала на коленках у Оленя и откровенно заигрывала с ним! Она, осуждавшая фрилав, столь верная своему Визарду, напропалую кокетничала с Оленьком! На алкоголь такое поведение списать было нельзя, поскольку ее бокал виски оставался почти нетронут. Заметив смятение Арис, Молния (ее любимая, добрая честная правильная Никс!) улыбнулась и с едва уловимой в голосе ехидцей произнесла: Ой, кажется, я заняла твое место, - при этом не сделав ни малейшей попытки сдвинуться с довольного Оленька.
Арис молча села в пустовавшее кресло и отхлебнула виски. Жидкость оказалась неприятной на вкус, а по крепости напоминала коньяк, но Аристократке уже было безразлично, что пить - все равно в бокале вместо выпивки плескалась обида. Здравствуй, новое разочарование.
Личное правило номер два: никогда никому до конца не доверяй.
Пару раз, дабы усовестить друзей, ее практически уже и не замечавших, Арис отпускала едкие замечания по поводу "романтичности атмосферы" и "томности вечера", но они, похоже, пропали втуне. Что же, хотят обниматься - пускай. Обидно только, что Арис потратила столько сил на то, чтобы им стало хоть чуть-чуть легче, а они повели с ней себя так неблагодарно. Впрочем, благими намерениями, как известно, вымощена дорога в Ад.
Через какое-то время Молнии надоело строить из себя Лисичку, и она обратилась к Аристократке:
- Слушай, чего ты там сидишь одна? Иди к нам.
Арис не хотелось никуда идти. И говорить с ними не хотелось.
- Спасибо, мне тут удобнее. Я вижу экран отсюда лучше.
- Вот говорила я - нам тут нужен четвертый человек, а то всегда в компании все разбиваются по парочкам и остается третий лишний. Сначала я сидела одна, потом ты вот... Жаль, Заяц не пришел.
Арис неопределенно покачала головой и плеснула себе еще виски. Эх, гори оно все синим пламенем! Будем пить, гулять, радоваться. Солнце, счастье, позитив. Все равно ее одиночество - временно. Скоро Монгол вернется. Ведь он же вернется, правда? Он должен вернуться. Или Арис придется уйти к нему самой.
Мысли становились все более короткими, отчетливыми и размеренными, как шаги. Мон-гол. Мон-гол. Раз-два-три-четыре. Налить еще. Еще. Еще.
Аристократка пила не одна, и вскоре барьеры были сломаны, и начался разговор с Оленем, в котором они обсуждали собственную безбудущность. Тотальное no future, и Олень это понимал так же хорошо, как Арис, равно как понимал он и то, что является конченым психом и почти наркоманом, его печальный конец в дурке или на кладбище - вопрос времени.
Пока они с мазохистским упоением рассказывали это друг другу, Молния с квадратными глазами возилась со своим телефоном, безуспешно пытаясь игнорировать происходящее.
Арис не помнит, что было дальше.
Вроде бы, утро.
А утром болела голова, и назревало новое разочарование - а значит, новая глава.

Питер.Коротко о тебе.

  Почти осень.Влюблена в нее по уши.Сегодня завела еще одну любовь-себя.Кажется,неплохой выбор.Умна,мила,остроумна,иногда стервозна и всё-таки до сих пор непредсказуема.
                     Между прочим,я почти счастлива.Почти-это всё потому,что времени нет до конца понять это,почувствовать.Поняла,что мало времени провожу одна,наедине со своими мыслями.То работа,то он,то просто острая потребность в сне.Это здорово,бесспорно.Но надо немного отдохнуть.Нет,не от него,не от отношений,не от родителей.От себя привычной,городской,измученной и стабильной.Отдохнуть не от дел домашних и работы,отдохнуть от привычности.
 
                              Уеду в Питер в ноябре.На неделю.Несмотря ни на что уеду.Если только не катастрофа.А так-плевать на всё-УЕДУ!Мечты надо сбывать,а когда эта мечта поможет еще и жить дальше,ее однозначно надо сбывать!
Всегда фанатела от питерских крыш,разведенный мостов.
Жаль,что не увижу их.Ближе к зиме они уже одно целое,а не две половинки-«жмемся мы друг к дружке,чтоб теплее стало»(с).Оставляю за собой право приехать еще раз.летом.посмотреть на них иначе.
           Буду ходить по городу,ничего не делать,пить горячий шоколад,мокнуть под холодным дождем.Буду тосковать по дому,звонить ему,родителям,передавать им от Питера привет,ему в ответ. Буду фотографировать.Всё подряд.Пытаться поймать каждое мгновение.Буду много думать.Или не думать совсем.Правильное решение-всегда первым приходит в голову.Поэтому важно понять,что было первым.Еще буду вечерами плакать,сидя в холодных и совсем не уютных электричках,думать,как он там без меня.Буду не сомневаться,что хорошо.Буду рисовать сердечки на запотевших стеклах, а потом все стирать перчаткой.Буду безумно любить жизнь.Но тихо.Спокойно.По-питерски.Именно поэтому будут делать записи в дневнике,которые по приезду домой совсем не буду понимать.Быть может,иногда буду курить,сидя на крыше, и завидовать птицам.Их свободе.Свободе.Именно тому,к чему я всегда стремилась.Всю свою жизнь.И которую никто не хочет мне давать.И думаю,вернусь оттуда другой.Я-то здесь,дома,не узнаю себя порой,а там.за неделю.многое произойдет. и в лучшую сторону.
А пока просто сяду на подоконник,укутаюсь в одеяло и помолчу.
А ведь есть,о чем.

Обустройство продолжается. День второй

29 августа 2009 г.

Очередная субботняя поездка. На этот раз - в аквапарк Лимассола.

После вчерашнего душа решила ненадолго прилечь, чтобы вечером доделать разные дела по хозяйству (раздобыть переходник, сходить в Интернет), в итоге проснулась - а уже час ночи. Здесь вообще и без того рано темнеет. Поэтому сладкий сон продолжился до утра.

Зато подъем был ранний. Жара вполне переносима, только в комнате немного душновато.

В аквапарке покатались на всех горках. Все-таки есть в этом мире счастье - плыть на надувном матрасе по течению и загорать.

Среди потрясений - я и забыла, что здесь пропускают пешеходов, даже если ты сам предлагаешь машине проехать.

А еще - в моем холодильнике опять дни кипрской кухни. Ммммм.

Честь безумцу, который навеет Человечеству сон золотой!(Беранже)

Господа! Если к правде святой Мир дорогу найти не сумеет - Честь безумцу, который навеет Человечеству сон золотой!

Беранже

 

И в хаосе этого страшного мира,
Под бешеный вихрь огня
Проносится огромный, истрепанный том Шекспира
И только маленький томик - меня...








Александр Вертинский




 

        Великий Качалов, увидев, как Вертинский сопровождает свое отталкивающееся от мелодекламации пение выразительными движениями рук, сказал: "Таких "поющих рук" я не знаю ни у кого из актеров". Великий Шостакович обмолвился в одной частной беседе: "Он в сотню раз музыкальнее нас, композиторов". Великий Шаляпин и великий Иван Мозжухин были его близкими друзьями... Слушая его песни и завидуя тем, кто видел его на сцене, невольно ловишь себя на мысли, что, также как и Юрий Олеша, не можешь определить жанр этих якобы незамысловатых, то язвительных, то печальных исповедей сердца.

 

Танго Магнолия и Принц.
Автор плэйкаста: Appassionata
Создан: 28 августа 2009 19:50

 

В степи Молдаванской
Автор плэйкаста: Appassionata
Создан: 28 августа 2009 19:39

 
 

Inn_Gallery

Осебятина». Часть 1. Дефициты

Подростковые претензии на собственную исключительность покинули меня еще при жизни дорогого Леонида Ильича Брежнева. Я обыкновенный человек. Совершенно обыкновенный. Может быть, чуть-чуть более искренний в своей обыкновенности. Поэтому многое из того, что я рассказываю о себе - является типичным и похоже на многих других людей - их мысли, эмоции, взгляды, проблемы, и именно тем для них и интересно. Так почему бы не рассказать вам о себе. Ведь для очень многих это будет рассказом - о вас! И как я недавно сказала своей подруге в связи с планами «Выхода из-за печки»: «Я боюсь, но не стесняюсь». Вот и рассказываю.

В моей жизни остро стоит дефицит двух вещей и, причем, таких разных.

Дефицит впечатлений. И дефицит покоя. Это так же просто и сложно одновременно - как раздел денег между Лисой Алисой и Котом Базилио.

Дефицит впечатлений наступает от  размеренной и, вместе с тем, предельно насыщенной делами жизни. Я, в принципе, достаточно счастливый человек. (А что? Почему нельзя вот прямо так и  сказать?) Все мои дела, в которые я вкладываю свои силы и время, приносят мне моральное удовлетворение, душевную стабильность и частенько - чувство самоуважения. И я - сколько могу - пытаюсь все эти дела подкрасить своими выдумками, неплохо владея несколькими видами эмоционального и психологического «декоративно-прикладного искусства». Я не хочу рассказывать о своих достижениях, они нормальны и вполне достаточны для женщины моего возраста, социального статуса и воспитания. Хвастаться не хочу. Еще меньше хочу жаловаться. Я горда тем, что у меня есть - и еще больше, не стыжусь этого, - тем, чего у меня нет.

Но. Мой кораблик идет с очень большой осадкой. Мне не хватает свободы, и не «свободы от», а «свободы для». Мне хотелось бы, чтобы в сутках было побольше часов, и можно было бы меньше времени тратить на сон, хотя последнее - предельно нереально. Еще очень многое мне  хочется успеть.  Я удивляюсь людям, которым бывает скучно, которые не знают чем себя занять или откровенно убивают время.  Время. И силы. Вот ограничители моей свободы. Деньги? На мои затеи их почти всегда хватает. А в то, что мне навязывают как обеспечиваемые денежными знаками суррогаты счастья, я не верю. В принципе, было бы больше денег - были бы другие планы. И, возможно, на осуществление их уже потребовалось бы еще больше времени и сил.

Занятому человеку недостает легкости, спонтанности, диких радостных причуд, которые были присущи мне, как и многим, в пору молодости. Даже на радующие меня поездки в свой клуб - «Зеленую лампу», в театр, или на природу, мне необходимо бывает создать коридор из заранее распланированных пустот в моем расписании.  Свобода - источник радости и новизны в жизни. И вместе с тем моя работа (не только «служба» и достаточно активная общественная деятельность, но и домоводство, материнство, довольно трудоемкое хобби) позволяет не предаваться пустяковым колебаниям настроения, излишней жалости к себе и даже страхам. (О страхах разговор еще будет).  Так что первый дефицит мой - хитрый, и когда мне советуют бросить какие-то из моих дел на самотек, я вспоминаю старинную притчу-шутку, пересказанную Л.Толстым. «Я медведя поймал!» «Так веди сюда!» «Не идёт!» «Так сам иди!» «А он меня не пускает!» Не пускает меня мой медведь. Он - моя жизнь.

И при такой стабильности говорить о дефиците покоя? Ведь я могу с большой долей вероятности рассказать о своих планах на неделю с точностью до получаса! Внутренний покой - это труд, причем труд постоянный и осмысленный. И эффективность его возрастает по мере того, как человек это в себе культивирует. Покой - не в фатализме, не в эгоизме, не в отрешенной аскезе и гедонизме, избавленном от мыслей о завтрашнем дне. Я искала покой в церкви, но нашла там только безграничную любовь и сердечную теплоту. Занималась несколькими «практиками», и даже что-то в себе развила. Но только не внутренний покой, не мир в душе. Покой - это что-то другое. Надо понять - что, и попытаться построить это что-то внутри уже существующей конструкции, рушить которую я не могу и не хочу.  Мелкая, но реальная проблема - отпустить поводья повседневных забот. Не могу! Причины - теми, кто корит меня в этом, называются разные - от синдрома отличницы, гиперответственности  и мазохизма, до нетвердой веры в Бога. Я сознаю в этом свое несовершенство.

У меня есть примеры того, как человек сумел разобраться с этими вопросами, примеры реальные близкие и земные.

Значит, разберусь и я. С помощью Божьей и поддержкой добрых людей.