Итак, обещанный дррабл по Loveless перерос в фанфик. При этом, такой бредовый...
Это моя первая большая работа (за исключением школьного сочинения по Шекспиру :tonguetxt.
Возникли трудности с грамотным оформлением. Смущает ого-го как смущает! графа жанр. Рейтинг - "а что это?". Правильно ли заполнена графа Пэйринг? С саммари как-то справились. Беты нет. Хочу бету! В ворде и своей внимательности я не уверена. Помогите, кто может!
Перечитываю википедию. Начинаю сомневаться, фанфик ли это вообще. Виньетка по ихнему описанию выходит.
Название: Revolution has begun today for me inside.
Автор: ReKaSMILE
Фэндом: Loveless
Пейринг: Соби/Рицка
Рейтинг: G
Жанр: Ангст (?)
Состояние: закончен.
Дисклеймер: Кога Юн - единственная и неповторимая.
Саммари: Революция началась во мне сегодня. Я изменюсь, я стану лучше. Прежние чувства мои - только пыль в ковыле. Ты подтолкнул меня, и я пошел. Долог путь до свободы.
Предупреждение: OOC. AU, незначительно. Действие сие происходит примерно после 2 главы манги. (3-4 серии аниме) Во всяком случае, до основного развития событий. Ведется от третьего лица.
Он стоял. Небольшая тихая дорога осталась за спиной. Здесь его никто не потревожит. На небольшом пустыре хозяйничал ветер. Высокие стебли полусухих растений, достававших до его колен, метались из стороны в сторону, грозя обломиться с громким хрустом. Теплая земля под ногами уже отдавала ночной прохладой. В воздухе пахло теплом и, совсем немного, снегом. Небо над Соби было цвета растаявшего пломбира, а вдалеке, у пурпурной черты горизонта, так хорошо отсюда заметной, оно приобрело холодный, кроваво красный оттенок. Взгляд больших светлых глаз был устремлен к той точке, где только что скрылось желтое солнце. Ветер нежно ласкал его профиль, а растрепанные светлые волосы отливали бронзой. Слегка прикушенные губы выдавали страх. Страх и нескрываемое отчаянье читались и в его стеклянных зрачках. Ссутуленные плечи и опущенные руки. Он силился не опустить голову. Жадно впиваясь глазами в твердь предвечернего неба, Соби будто искал там ответы, искал спасенье. И вот, последний луч солнца отразился в хрустале его слезы.
Через край переполнилось сердце Соби страхом. С детства заученные истины и законы сделались вдруг бессмысленным бредом. И самым страшным во всем этом было не то, что он практически всю свою жизнь сковывал себя, свои разум и душу, подчинял их им. Вовсе не то, что он, будучи рабом, совершал, как минимум, аморальные поступки. Нет,. самым ужасным было то, что он не знал как жить дальше. В этом бессмысленном плене собственных же убеждений, он лишился одного важного навыка - воли. Забыл, что значит распоряжаться своей судьбой, не давать другим коверкать душу, подчинять чувства и разбивать сердце. Соби только что понял, что не имеет и никогда не имел определенных целей в жизни, никогда не ставил и не преодолевал преград. Он только пользовался великодушно предоставленными ему вольностями: школа, дом, искусство. Соби, наверно, никогда не станет настоящим художником.. Как же человек, такой низкий и грязный, лишенный индивидуальности, может творить, создавать нечто прекрасное?..
Ему множество раз делали больно. Физические страдания - ничто в сравнении со страданиями души. Его столько раз унижали, топтали и предавали, что он привык. Еще в детстве боль оставила его, навещая иногда недолгими вспышками, как давала бы о себе знать потревоженная старая рана. Всю красоту мира Соби ощущал через еле уловимые отголоски. Долгое время он думал, что сильнейшей, владеющей им эмоцией была любовь. Он любил своего первого господина. Смог полюбить и второго. Лишь встреча с третьим заставила его усомниться в подлинности своего чувства. «Любовь должна исходить из сердца. Не должна зависеть от человека. Надо просто любить. Любить не потому, что я - твой хозяин. Ты не вещь. Я не имею прав распоряжаться тобой как захочу».
На фиалковом небе блеснула пара льдинок звезд. В несколько мгновений изменившийся ветер, теперь - холодный и мокрый, как колодезная вода, бил Соби по щекам, жестоко играя с длинными волосами. Глаза заволокли слезы, щипало, и невозможно было смотреть. Душа не выдержала прикосновения ледяных обветренных рук к ледяным же щекам. Медленно, ослепленный болью, Соби опустился на колени и зарыдал.
Любовь. А было ли это его прежнее чувство любовью?...Из сердца. независимо от человека. Откуда взяться любви в сухом сердце раба? Разве он не «любил», когда приказывали?.. Страх. Единственно страх владел его детской душой. Страх перед наказанием. Страх стать отверженным. Непослушной собакой, выкинутой на улицу. Без целей, без хозяина. страх стать нелюбимым. Любил ли его учитель? Дорожил ли им хоть немного? Возможно, любовь и привязанность теплились в глубине это извращенной души, души человека, забравшего у него всё, что только можно. Но как мог тот, чье имя Соби надеялся носить, тот, кого Соби считал единственным хозяином, отдать его в руки чужого, как ненужную, надоевшую собачонку? Соби никогда этого не простит. Второй хозяин приказал полюбить себя. И Соби полюбил. Сеймэй, жестокий и расчетливый, с внешностью ангела, он был предан тебе. Хотя, нет, он не был предан, он просто безоговорочно подчинялся. Господин был для него всем. Он полностью принадлежал господину. Соби заставил себя испытывать к Сеймэю чувство, которое он сам же называл любовью. Он наконец понял его, понял и дал верное определение - страх. Хотя, это чувство было незначительно больше, чем страх. он боялся своих хозяев. Трепетал и стоял на коленях. Соби боялся за себя. Только за себя. Одиночество. Он не вынесет. глупо и мерзко. Но все в прошлом. Один хозяин остался в детстве, другой мертв.
Трава шелестела над его головой. Согнувшись, на коленях, он смотрел в землю. Волосы, влажные от ночной прохлады, опутали длинные пальцы рук, обхвативших в порыве отчаянья голову. Слезы уже не оставляли мокрых бороздок на щеках и теперь ветер нежными поцелуями устранял последние их следы. Да, уже ночь. Теперь небо все потрескалось бессмысленной россыпью созвездий. И белый месяц, совсем молодой и тонкий, освещал все серебристым светом. Шелест трав сделался громче, и Соби показалось, что он услышал голос своего нового господина.
Соби снова овладел страх. Но на этот раз он боялся вовсе не за комфорт своего жалкого существования. Он боялся за этого ребенка, Рицку. Стоит ли говорить, что чувства, подобные этим, Соби не испытывал прежде? Никогда ещё сердце его не сжималось, как сейчас, в страхе за эту невинную душу. Он волновался за это дитя, втянутое в мир глупых, опасных взрослых игр. Сможет ли он, Соби, защитить его? Не дать этим животным растоптать душу этого мальчика, как когда-то они растоптали его собственную. Спасти его, не позволить ему видеть всех тех кошмаров, что видел он.
Не рассказывать Рицке ничего - таков был последний приказ Сеймэя. Он не может ослушаться.Вместе с осознанием уродства собственной души, к Соби пришло и осознание собственной ответственности, от которой он, будучи в рабстве, был избавлен. Слишком неразумно было бы сейчас бунтовать, не исполнить этого приказа исключительно из прихоти. Забыть, оставить Рицку. Предать его. Рицка, как же много ты сделал для этой исстрадавшейся души. Нет, он не бросит его. Он будет с ним.
Да, Соби пришел к Рицке потому, что ему приказали. Стал его бойцом по приказу. Но, вопреки хозяйской воли, он не смог «полюбить» Рицку. «Ты друг Сеймэя, поэтому ты важен для меня.» Важен. для этого маленького существа он в секунду стал важным, значимым, пусть даже и из-за того, что он «друг» Сеймэя. Принадлежа другим годами, он никогда не видел в их глазах ни капли сочувствия и участия. «Я люблю тебя, Рицка», - эти слова, произнесенные им тогда, были вызовом прошлому, в тот день приобретшему четкие границы. Теперь жизнь Соби делилась на «до встречи с Рицкой» и «после». «Люблю». В тот день Соби полюбил. по-настоящему. Пусть прошло и не так много времени, но он уже понимал это. Вовсе не инстинктом самосохранения наполнялся его разум благодаря этой любви, нет, теперь всем Соби владело волнение за Рицку, его судьбу. Как же Соби хотел, чтобы Рицка был счастлив! «Я все время думаю о тебе»,- порой его слова шокировали Соби. Детская непосредственность и честность Рицки, в сочетании с его рано повзрослевшей душой заставляла его трепетать. Соби понимал, что Рицка безусловно взрослее его, безусловно слабее. Рицка не разу не приказывал Соби. По-настоящему не управлял, и никогда управлять не будет.
Взгляд Соби скользнул по ясному темному небу. Лежать на примятой холодной траве было приятно. В таком положении ветер не доставал его, укрытого хрупкими стебельками растений. Веки Соби немного слипались. В глазах приятно рябили колышущиеся травы.
Волна нежности затопила сердце. Воспоминания о растрепанных темных волосах и этих нежных губах придали Соби сил и заставили улыбнуться. Все те поцелуи и ласки, подаренные Рицке, были искренними проявлениями чувств Соби. По-другому он не умел. Он не знал, как словами передать все, что он испытывал. Соби надеялся на то, что Рицка все поймет и простит его, если тот сделает что-то не так. Никто не заставит Соби причинить боль Рицке. Никто и никогда.
Та относительная свобода, которую подарил ему Рицка, уже потихоньку оживляла душу и наполняла бойца уверенностью.
Ветер ушел куда-то, было спокойно и тихо. Звезды сияли ярко, а месяц уже не ослеплял. Встав и отряхнувшись, Соби обвел взглядом единственного свидетеля своей революции - пустырь недалеко от дома Рицки. Не более часа прошло с тех пор, как он пришел сюда. Почему именно сюда, он не знал. После долгого брождения по городу, в том состоянии, в котором можно сунуть руку в огонь и не почувствовать боли, ноги привели его именно сюда. И сейчас он стоял, смотря в небо, спокойный и обновленный. Он понимал, что ту кривизну души, создаваемую его хозяевами годами, не выпрямить в одну ночь. Но он будет стараться, стараться для тебя, Рицка, стараться для себя самого. Соби будет с Рицкой столько, сколько тот пожелает. Будет исполнять все его просьбы, сделает счастливым. Врядли, что-то в поведении Соби сильно измениться после этой ночи, но день за днем, шаг за шагом, и Соби придет к долгожданной свободе. Научится жить. Сможет быть с Рицкой на равных. Быть с Рицкой. Соби вдруг вспомнил о Кио, Юико. Неужто он ни капли не дорог им, неважен совсем? Конечно, важен. И они важны для него. Почему-то он только сейчас это понял. Теперь Соби знал, как жить дальше. Соби знал, что нужно просто любить. Знал, что и его тоже будут любить. Он не был один и никогда уже один не будет.
«Рицка»,- прошептал Соби. Его губы, сухие и озябшие, плохо подчинялись хозяину. «Люблю», - пальцы Соби сомкнулись на теплом пластике мобильного. «Я люблю тебя, Рицка Аояги!» - быстро написав эсэмэс, Соби принялся ждать. Ответ пришел незамедлительно: «Спи, придурок!». Соби засмеялся. И смех его подхватил и унес ветер, рассыпав по тихой округе. Простояв в слепом счастье пару минут, Соби вспомнил, что ему предстоит долгий, нелегкий путь - до дома и свободы.
Обещанный стих к вышенапечатанной фигне. Не втему вообще, зато идеальным амфибрахием)))
Холодные дни
Коротаю без цели.
Стою на коленях,
Ведь вы так хотели.
Сломали, разбили
пустую игрушку.
Я снов не смотрю.
Как камень подушка.
В холодной постели
Встречаю рассветы.
Горячее сердце
Колотится где-то.
Смеяться нельзя -
За это накажут.
Взгляд не поднимать,
Пока не прикажут.
Я - чьих-то руках.
Я - марионетка.
Забыть о мечтах.
Свобода - как клетка.
Залог послушанья -
Ошейник на шее.
Бинты на запястьях -
Знак порабощенья.
Мне счастье - хозяин.
Я только оружие.
Плохая привычка -
Замечать равнодушие.
Не слышу приказа -
Душа на осколки.
Зачем мне сомненья?
В них так мало толка.
Я без вопросов.
Никем не любимый.
Без имя. Без воли.
Лишь вещь господина.
Я только сгораю,
Рожденный в рабы.
К кому-то прикован
Цепями судьбы.
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий