Надеюсь, автор сего шедевра меня не убьёт... Просто ну не могла я не стащить его себе - так красиво написано! Обязательно буду голосовать за него, а не за себя на Слэшконе *____*
Капитан и его лейтенант
Фандом: Блич
Автор: astenija (Kyosuke Iwaki)
Пейринг: Мугурума Кенсей/Хисаги Сюхей
Рейтинг: R
Раненого Хисаги подобрали вайзары. После того, как битва за фальшивую Каракуру закончилась, и Айзен и Ко удалились в Уэко Мундо зализывать раны, нужно было восстанавливать город, думать, что делать дальше. Хирако решил, что пока вайзары и синигами действуют сообща. И обещал посильную помощь во всем, в том числе и в лечении раненых.
Первое, что почувствовал Хисаги, когда очнулся, что, вроде как, все цело, и ничего не болит, только вот темно. Причем темно потому, что на глазах повязка, которую Сюхей тут же попытался снять.
- Не трогай, зрение вернется через несколько дней, но пока повязку снимать нельзя, - голос показался Хисаги знакомым. Не просьба, почти приказ. Но подчиняться он умел, да и временная слепота не пугала - спасибо капитану Тосену и его тренировкам.
- Ты лейтенант 9-го отряда? ЕГО лейтенант.
Чужие руки прикоснулись к лицу Хисаги, пальцы провели по шрамам, обозначили контур татуировки.
- Почему 69? Любишь погорячее? Тосен приучил?
Хисаги дернулся, как от удара.
- Не трогайте. это в память о человеке, который мне жизнь спас. Он - герой!
- Герой говоришь. Как тебя зовут, лейтенант?
- Хисаги Сюхей.
- Хм. Хисаги Сюхей. сильное имя.
Хисаги услышал звук задвигающихся сёдзи - он остался в комнате один. Незнакомец буквально несколькими фразами смог растревожить раны, куда более тяжелые, чем ссадины и синяки, которых у руконгайского сироты и война-синигами было более, чем достаточно.
Сильное имя. однажды он уже слышал это. Хисаги помнил все, будто события более чем столетней давности произошли только вчера. Пустого, свой страх, то, как потом бросился с палкой в руках твари на перерез, что бы друзья успели убежать. Светловолосого человека в белом хаори, иероглифы (потом он узнал, что они означают «9-й отряд капитана Мугурума»), татуировку 69 на груди. И ощущение силы. Невероятное совершенно. И то, что до него, руконгайского сироты, кому-то есть дело. В сильных руках можно позволить себе расслабиться и зареветь. Стыдно. но как хотелось быть обычным ребенком.
Хисаги не знал, что случилось дальше. Что он был последним, кто видел капитана Мугуруму Кенсея и его отряд живыми. Нет, не самым последним. Был еще их убийца. Тосен.
В Руконгаи все было просто - улица, вот друзья, вот враги. В академии все было просто - нужно учиться, что бы стать сильнее, что бы взяли в Готей-13, именно в тот самый, 9-й отряд, в котором тоже был капитан. Другой. но научивший Сюхея очень многому. Лейтенантский шеврон с иероглифом 9, обрезанные рукава, татуировка на левой щеке. Все казалось очень простым. Пока не выяснилось, что капитан Тосен - предатель, в это верить не хотелось. Они с капитаном Комамура поклялись, что смогут вернуть Тосена обратно в Готей. Хисаги хотел «прояснить взор» своего бывшего капитана. но, похоже, что слеп был именно он. Хотя, почему был. он и теперь слеп. Говорят, что на несколько дней. Возможно, это шанс. не только залечить поломанные Аллоном ребра, но и попробовать восстановить рухнувший мир. Тех, кто его приютил, Сюхей не боялся. Хотели бы убить - сделали бы это сразу, не стали бы лечить и возиться с его глазами. Значит надо ждать, а пока подумать, как вообще существовать дальше.
Забвение - значение символа 9-го отряда, насколько проще было бы все просто забыть. Голос Тосена, который, казалось, проникал с мозг, въедался, как кислота, разъедал. «Хисаги, Хисаги, глупый лейтенант. Ты ничего не можешь, ты слаб.». Его вечное пренебрежение, будто лейтенант - это просто один из предметов интерьера, как диван или стол, который можно использовать, так как хочется, можно пройти мимо, можно пнуть. его вечно холодные, казалось, чуть влажные пальцы, которые скользили по спине, по животу, спускались ниже, забирались в разрезы хакаме, вытворяли такое, о чем потом вспоминать было стыдно, о чем нельзя было сказать на попойке лейтенантов, но и отменить тоже было нельзя.
Тосен воспитывал непокорного руконгайского мальчишку, унижая, разбивая в дребезги его гордость. Хочешь стать сильнее - познай слабость и страх. Как будто этого в жизни Хисаги было мало. Но он терпел, привыкал, старался понять. И принял, в конце концов. Стал таким, каким хотел видеть его Тосен. Он даже Кадзесини почти возненавидел, за его бурлящую, неуправляемую, какую-то сумасшедшую силу. Хотя, за то, что спокойный Тосен научил его хоть как-то сдерживать Ветряную смерть, Хисаги был ему действительно благодарен. Порой казалось, что его занпакто безумен, так может быть безумен и он сам? Поэтому он хотел верить Тосену, цеплялся за его холодность и веру идеалам как утопающий за соломинку.
Еще были воспоминания о сильных руках человека в хаори без рукавов. Вот кто точно не боялся своей силы, потому, что мог ей управлять. Хисаги считал, что он погиб. до сегодняшнего дня. Когда, казалось, что все, они разбиты, когда не можешь встать, Кира старается изо всех сил залечить раны хоть как-то, капитан Комамура буквально закрывает раненых собой, остальные капитаны бьются с верхушкой Эспады. какие там франсьёны, первые номера - лучшие твари Айзена. Кажется, еще немного и вместо столь любимого Изиру Отчаянья они погрузятся именно в Забвение. Вот тогда пришли они. Существа со странным реацу, не синигами и не пустые, похожие на мальчишку-Куросаки. Вайзары. Бывшие капитаны и лейтенанты, которые вернулись мстить, как ни странно, не Готей-13, а Айзену и Тосену, тем, из-за кого они стали такими. А среди них Он. Волосы короче, татуировки не видно под майкой. Но та же сила и то же спокойствие. Когда Хисаги увидел вайзаров в масках он был поражен. Они смогли победить собственное безумие, обуздать силу. Раньше Сюхей подшучивал над Итиго, считая его скорее везунчиком, но теперь он понимал, как сложно было мальчишке. Кадзесини казался пушистым домашним зверьком по сравнению со стихийным сумасшествием пустых, живущих внутри вайзаров.
Хисаги не знал, сколько времени прошло, спать не хотелось, он лежал и думал, думал. вспоминал. отсутствие зрения помогало ясности мысли, в этом он был вполне согласен со своим бывшим капитаном. Потом кто-то зашел в комнату.
- Ты должен поесть, - все тот же обладатель знакомого голоса, - сядь, я тебя покормлю.
Хисаги от еды не отказывался никогда, видимо, в память о голодном детстве, но что бы его кормили.
- Я не настолько беспомощен, как вы думаете, - Сюхей спокойно сел на футоне.
- Нет, конечно, ты совсем не беспомощен, может быть мне просто нравится тебя кормить, будешь возражать?
- Не знаю. Меня никто никогда не кормил.
- Ну, все когда-то бывает в первый раз. у меня вот тоже никогда, до сегодняшнего дня не возникало желания кого-либо кормить с ложки. Так что открывай рот, рис остынет.
Почему-то снова захотелось послушаться. Это не было принуждением или приказом, но и отказать тоже было нельзя. Как игра, начав которую нельзя выйти, не пройдя все до конца. Рис с овощами был действительно вкусным, Хисаги с удовольствием поел. Потом он почувствовал как теплая влажная ткань, полотенце, наверное, прикасается к его лицу. Проводит по губам, почти чувственно, по подбородку. потом маршрут полотенца повторяют тёплые пальцы. Нежно, как будто гладят фарфоровую куклу. И Хисаги просто тает от этих прикосновений, хочется стать большим котом, мурчать и тереться об ласкающую руку.
- Ты любишь его? Своего капитана Тосена?
Как с небес об землю на полной скорости. Он любит Тосена? Хисаги стало смешно. Он криво усмехнулся, отодвинулся от ласкающей руки.
- Что вы, я и слов-то таких не знаю, а кап. Тосен тем более. Он меня воспитывал. А я его уважал за то, чему он меня учил, и за то, что он всегда был верен своим Идеалам.
- Отличные идеалы - убить своих друзей и воткнуть катану своему капитану в спину. Верх справедливости. Потом измываться на руконгайским мальчишкой, забивая ему голову всякой ерундой, в итоге предать и его. предательства и убийства исподтишка - мировоззрение, достойное подражания.
Снова звук задвигающихся седзи. Тишина.
Хисаги думал об идеалах. И о справедливости. Конечно, он думал об этом уже много-много-много ночей и дней после ухода Тосена. Но в этот раз мысли были еще более безрадостными. Он знал, что точно не справедливо - что на его лейтенантскую, не особо умную голову валится все это. Хороший солдат должен хорошо служить. Выполнять приказы, тренироваться, убивать пустых, пьянствовать с друзьями по выходным, в конец концов. а не думать над проблемами вселенского масштаба. Тосен прав - Тосен не прав. Вайзары - враги или нет? Казалось, что голова лопнет. Вот бы сейчас поговорить с кем-нибудь, с Рендзи, например. он бы честно выслушал, половину бы не понял, но все равно стало бы легче. Или с Кирой, он бы как раз понял все, у него, за исключением вайзаров, проблемы те же. А еще лучше взять их обоих, Мадараме с Юмитичкой прихватить, и к Рангику, у этой роскошной женщины всегда есть лекарство от всех болезней.
Но друзей рядом нет. Абараи застрял где-то с Куросаки в Уэко Мундо, успели бы удрать, пока злющий Айзен туда не вернулся. Кира небось лечит. и что он уходил из 4-го, ему там было бы гораздо проще. А остальные выжили бы - Матсумото чуть ли не с асфальта Каракуровского соскребали. Ради неё и Хинамори и ребер поломанных не жалко. Вот, дружба! Чем не прекрасный идеал? И он у него еще остался.
С этой радостной мыслью Хисаги уснул.
Утром, а Сюхей надеялся, что биологические часы его не подводят и сейчас действительно утро, его разбудил все тот же голос.
- Хочешь вымыться?
Идея была просто отличная, так как Хисаги казалось, что он весь пропах какими-то мазями и лекарствами, а еще болью от ран, усталостью и тяжелыми мыслями. Его взяли за руку и куда-то повели. Там, где они остановились, был слышан звук текущей воды и чувствовался пар, видимо, где-то здесь был горячий источник и купальня.
- Позволишь снова тебе помочь? - Сюхей почувствовал, как развязывают пояс юката, в которую он был одет. Хотел, было возразить, но. теплые пальцы провели по шее, зарылись в волосы, вечно стоящие дыбом, помассировали голову. Сопротивление было сломлено, даже не начавшись. Юката упала к ногам, Хисаги невольно поежился - было прохладно.
- Замерз, - в голос стал более низким, хриплым, - иди ко мне, я тебя согрею.
Дальше только волна ощущений и голос.
Прижаться спиной к теплой широкой груди человека нежно обнимающего тебя, отдаться его рукам. Чувствовать его дыхание. Шагнуть вместе с ним в теплую воду купальни.
- Сюхей, - он шепчет в самое ухо, - Сюхей, хочешь, я расскажу тебе сказку?
Хисаги все равно, лишь не останавливался, лишь бы прижимал к себе, пусть говорит, все, что хочет.
- Слушай, Сюхей. Жил-был Капитан. Как все капитаны сильный и смелый, - руки проводят по ключице, спускаются ниже, нежно проводят по соскам, чуть сжимают их. Хисаги чувствует себя воском. он тает.
- У этого Капитана был отряд, такие же смелые и классные парни. И лейтенант - капризная девчонка с зелеными волосами, - руки опускаются ниже, проводят по животу, внутренней стороне бедер. Хисаги плотнее прижимается спиной к ласкающему его человеку, стонет, сдерживаться уже невозможно.
- Капитану нравилось быть синигами, он и его отряд выполняли самые трудные задания. А потом люди в его отряде стали умирать. А он не мог этого допустить.
Руки продолжают поглаживать низ живота, не касаясь там, где хотелось больше всего. Сюхей возбужден. но и человек, обнимающий его тоже, его голос сбивается на хрип, дыхание учащается.
-Так вот, Капитан бросился их спасать, не мог же он их бросить. А на самом деле, он повел своих людей на смерть. Он виноват, он не заметил, что среди его людей есть тварь, жестокая и трусливая одновременно, странное сочетание.
Хисаги не выдерживает, сам разворачивается, обхватывает руками, прижимается, пытается поцеловать. Касается губами подбородка, уголка шепчущих губ. Сказка прерывается на поцелуй, на секунду, минуту, час. да кто считает. Лишь бы эта сказка была со счастливым концом, ведь плохих финалов хватает в жизни.
- Так вот, этот Капитан оказался таким дураком. Он был уверен, что его сила безгранична, её хватит, что бы защитить всех, что он непобедим, - Хисаги не понимает, как можно одновременно говорить и целовать мочку уха, проводить языком по шее,
- Простодушная самоуверенность - страшная вещь, она может быть легко побеждена умной трусостью. Вот так Капитан был лишен всего тем, кому доверял. Своих друзей, своего отряда и капитанского хаори. Любви руконгайского мальчишки, которому спас жизнь.
А дальше. дальше опять поцелуй, лишь бы ничего не говорить и ничего не объяснять. А ласкающая рука опускается ниже, обхватывает возбужденный член, несколько движений и Хисаги буквально обвисает в сильных руках. Его относят в комнату. И он остается один.
Этой ночью он думал о любви. Как это - любить кого-то? Ну, он любит. отряд, друзей, поесть, подраться, выпить. Но это все не то. Тосена он точно не любил, его нельзя было любить, он просто существовал рядом с ним, постепенно пропитываясь его холодом. А теперь он будто оттаивал. Странно, прикосновения и поцелуи незнакомца лечили лучше, чем весь 4-й отряд вместе взятый. Как же хотелось никогда не прозревать, оставаться в этой комнате и ждать, когда раздвинуться седзи. Хисаги засыпает, и даже во сне слышит шепот: «Хочешь, я расскажу тебе сказку.»
- Ты тут не засиделся? Как насчет небольшой тренировки? Или боишься, что слепота помешает?
Вот так резко, с порога. будто вчера ничего не было. Сюхей встает, потягивается. тренировка?
- А почему бы и нет, - он старается, что бы его голос звучал так же бодро и непринужденно, - я с удовольствием.
Его опять куда-то ведут, на этот раз на улицу. Тепло, легкий ветерок. К тренировкам с завязанными глазами Хисаги привык. Они оттачивали мастерство.
- Ну что, начинаем. - Хисаги ощутил движение реацу и еле успел остановить удар короткого меча.
- Ну же, лейтенант, атакуй! Покажи свою силу! - в голосе слышится смех, - Сдуй их, Татикадзе!
Хисаги чувствует силу освобожденного занпакто. Ветер. в имени его меча тоже есть ветер.
- Начти жатву, Кадзесини!
- Ух ты, парные кусаригама, по голове часто получал, пока тренировался? - да теперь над ним откровенно смеются. Но, не унижая, а как бы поддергивая, заводя, вынуждая нападать.
Что ж. Хисаги раскручивает серпы над головой. Он не любит свой меч, или не любил. Сейчас ему хочется использовать всю силу Ветряной смерти. Даже не смотря на слепоту, он отлично его чувствует и наносит удар.
Он пытается понять, каков меч его противника. Короткий клинок, что-то вроде вакидзаси или штык-ножа. Атаки реацу или ближний бой. Кадзесини, кажется, просто поет от восторга. Короткий меч против кусаригама на длинной цепи, да он к Сюхею даже приблизиться не сможет. Он метает серпы не видя, но знает, что они почти достигают цели. но только почти. Вдруг Хисаги чувствует, как холодная сталь прижимается к горлу, а сильная рука обнимает, прижимает к себе.
- Слишком самоуверен, думал, я не смогу подобраться к тебе, раз ты так далеко и метко кидаешься.
Сюхей ужом выкручивается из обнимающих рук, нет, так просто поймать он себя не даст. Снова свистят надо головой серпы Кадзесини, Ветряная смерть готова начать жатву. Бросок. Снова почти попал, но противник вовремя успел отскочить. Увернуться от посланных им Энергетических лезвий. Попытаться зайти сзади, поймать в петлю цепи и сжать. Опять бросок, второй серп со свистом пролетает мимо цели.
- Ну же, Сюхей, смелее, вы со своим мечом достойны друг друга - сила есть, ума не надо. Ты вообще часто сражался с высвобожденным занпакто? Что, Тосен так тебя боялся, что не разрешал тебе тренироваться с собственным мечом в полную силу? С такими способностями, будь ты моим лейтенантом, ты бы уже достиг банкая.
А вот это уже практически удар ниже пояса. О банкае Хисаги мечтал. И боялся тоже. Если Кадзесини такой в сикае (серпы со свистом раскручиваются надо головой), чего ж от него в банкае ждать, но познать свой меч до конца хотелось. А тут над ним еще и издеваются. Бросок, второй, обойти сзади, уклониться от удара. Тренировка заводила Сюхея, пьянила волнами силы, останавливаться не хотелось, ведь вот еще чуть-чуть и он достанет неуловимого противника.
Сколько уже длиться тренировка не ясно, но Хисаги так и не может добиться преимущества. Человек с коротким мечом очень силен. Он играет с Сюхеем, заставляя того терять бдительность, но не дает даже приблизиться к себе, если сам того, конечно, не хочет. Вот опять он играючи отбивается от смертоносных серпов, вплотную походит к уже порядком уставшему лейтенанту.
- На сегодня хватит, я думаю. Ты еще не совсем здоров. Пойдем, я отведу тебя в комнату.
Хисаги молчит, он знает, что не хочет опять оставаться один, но как сказать об этом тоже не знает. Хочется поблагодарить, многое объяснить, да просто прижаться, в конце концов, но человек, ведущий его за руку, тоже молчит, он странно так отстраненно холоден, что на миг кажется, что Сюхей здесь все-таки пленник, а это его конвоир. И он не выдерживает:
- Что-то случилось? Я сделал что-то не так?
- О, какая страсть к самоунижению, почему ты считаешь, что если что-то плохое происходит, то виноват в этом именно ты? Долго, небось, на стену лез после того, как Тосен с Айзеном в Уэко Мундо ушел? Думал, что недосмотрел что-то, что это из-за тебя?
- Я. да. я думал, что из-за меня во многом, что я не достоин.
- Кого? Тосена? Не смеши меня. Вот сейчас у него есть достойный помощник - слабоумный мелкий арранкар, - собеседник не просто рассержен, он разъярен. Он буквально вталкивает Сюхея в комнату, роняет на футон, ложиться сверху, вжимается, обхватывает руками его лицо.
- Запомни, как следует, Хисаги Сюхей. Ты не ничтожество и не слабак. Ты хороший лейтенант и синигами. Отличный друг. Ты красив. Боги, когда я смотрю на тебя, у меня крышу сносит. Почему же все так.
Он не договаривает фразу, целует ошалевшего от этих слов Хисаги так, будто этот поцелуй - глоток воды, для блуждающих в пустыне. Разговоры закончились. Все как-то быстро и порывисто. Сбросить с себя хакама и косоде, стянуть с него майку, добраться до пряжки ремня на армейских штанах. Хочется скорее прижаться телом к телу, почувствовать друг друга.
- Тише, тише, не спеши, - не понятно, кого он успокаивает - стонущего под ним Хисаги или себя, - спокойно.
Куда уж там. Хочется всего и сразу, причем, больше отдавать, чем получать взамен. И сдерживаться нет сил. Сюхей не видит, но на ощупь познает тело своего любовника. Лицо, шея, широкие плечи, грудь - все это он оглаживает, выцеловывает.
В ответ чуткие теплые пальцы ласкают соски, спускаются ниже, к животу, паху. Плотно сжимают, несколько медленных движений вниз - вверх, и место пальцев занимают губы. Это вынести уже невозможно, Сюхей стонет в голос, почти кричит, но ему хочется большего, он просит:
- Подожди. Я хочу тебя. всего., - и он, лейтенант 9-го отряда Готей-13, не думаю ни о чем, кроме своего желания и удовольствия своего любовника, нет, возлюбленного, ложится на спину и раздвигает ноги перед человеком, лица которого он не видит. Послушно облизывает пальцы, стонет от первых, осторожных, растягивающих движений. Не выдерживая слишком медленного проникновения, сам подается вперед.
Это как плыть по волнам, если закрыть глаза, раскинуть руки и лечь спиной на воду, не зная, куда тебя несет вода.
Плавные движения постепенно становятся резкими, порывистыми. Хочется шептать, нет, кричать «Я люблю тебя», но вместо этого прикусить плечо прижимающегося к нему человека, плотнее обхватить его талию ногами, ощутить, как оргазм накрывает их обоих. Уснуть, все так же вжавшись друг в друга. И не думать ни о чем.
А утро опять началось со звука раздвигающихся седзи. Хисаги лениво пошевелился и поудобнее устроился в обнимающих его руках. И решил ни на что не реагировать.
- Мальчики, вы бы прикрылись, что ли. Все, Кенсей, вставай, пора возвращать твою игрушку. Там с раннего утра Куросаки и его татуированный красноволосый дружок-синигами в дверь ломятся и вопят что бы им отдали лейтенанта 9-го отряда Хисаги Сюхея.
- Синдзи, иди к меносам, я сам его отведу.
- Одеть не забудь, а то потом Ямамото скажет, что мы издевались над раненными и жестоко грызли их за шею.
Хисаги ничего не понимает. Только слышит, как подушка ударяется об уже закрывшиеся седзи и его действительно начинают отдевать. Кенсей. так вот как его зовут.
- Кен-сей., - Хисаги пропевает это имя, пробует его на вкус, - Кенсей.
- Давай, пойдем, тебя ждут, - Хисаги чувствует, как его обнимают и при помощи сюнпо переносят на улицу, - Все. Иди. Повязку можешь уже снять.
Хисаги буквально срывает её с лица, но не успевает. Человек, перенесший его сюда исчез. Вместо этого он видит бегущих к нему нестерпимо ярких Абараи и Итиго.
- Сюхей, ты как? Мугурума тебя не сильно замучал?
- Мугурума? Кенсей Мугурума? Это был он? - Хисаги чувствует себя клиническим идиотом.
- Ну да, тот мужик, который тебя вывел. Эй, ты как? Ты чего бледный-то такой, они тебя не кормили, что ли? - Рендзи явно очень переживает, - пойдем отсюда, а.
И его уводят. Домой, в Сейретей.
А дальше тоска. Порой Хисаги кажется, что он не синигами, а просто гигай, который умный Урахара научил двигаться и выполнять обязанности лейтенанта. Конечно, он пытался вернуться и найти убежище вайзаров, но там никого не было. он звал, искал, старался почувствовать реацу. Но все бесполезно. Вайзары исчезли, будто и не приходили никогда.
А в Готей-13 все как всегда. День за днем - тренировки, собрания лейтенантов, выпуск журнала. Но все это чистая механика. На лейтенантской попойке он сидит уткнувшись Абараи в плечо. Тот, вроде, и хочет как-то помочь, но прекрасно понимает, что он-то как раз с этой тоской сделать ничего не сможет. Поэтому сидит рядом, а Хисаги просто напивается в компании друзей. Что бы хотя бы уснуть, и не слышать во сне зовущий его голос. «Сюю-хей, Сюхей, когда я смотрю на тебя, у меня крышу сносит.».
Так проходят недели. Из Уэко Мундо вестей нет. Все пока тихо. Кого-то отправляют на грунт, периодически появляется Куросаки, но и он ничего о вайзарах не знает.
Исане утверждает, что у него депрессия. Действительно, он мало ест, почти не спит, ни с кем не разговаривает. Она предложила сеанс колоногидротерапии, добрый Абараи обещал поймать и подержать если что. У него просто замечательные друзья!
Вот так все и идет. Однажды утром Хисаги будит Адская бабочка. Срочно быть на собрании лейтенантов. Там, какой-то странно-радостный, Рендзи вылетает ему на встречу с воплем:
- У тебя новый капитан! Беги быстрее в отряд!
А Хисаги все равно. Нашли, наверное, какого-нибудь наглого выскочку. Возись вот с ним теперь. Народ в отряде неспокоен. Все перешептываются и поглядывают в сторону дверей капитанского кабинета. Обсуждают, почему, интересно «ИМ разрешили вернуться», и хорошо это для отряда или плохо. Но зайти в кабинет никто не решается. Сюхей спокойно раздвигает седзи, и.
- Я же просил, позвать лейтенанта! В этих документах менос несуществующие ноги сломит! А, это ты.
Вот так. Здравствуйте, глюки. Пора идти в 4-й отряд. За столом сидит высокий, широкоплечий светловолосый, коротко стриженный синигами в косоде и капитанском хаори без рукавов и татуировкой 69 на груди. Хисаги прислонился к стене, что бы не упасть - ноги держать отказывались. Когда он все-таки начал сползать вниз, сильные руки подхватили его, подняли над головой.
- Эй, Хисаги Сюхей, ты чего? Нам предложили вернуться в Готей-13, и я согласился, будешь моим лейтенантом?
Второй раз в жизни в этих руках захотелось разреветься. Но Хисаги сдерживается, прижимается, практически виснет не своем капитане, шепчет на ухо:
- Буду твоим.
Комментариев нет:
Отправить комментарий